Просмотров: 6494

Анна Павлова и её бессмертный «Умирающий лебедь»

Блистательная и неподражаемая балерина Анна Павлова… О её подлинной жизни известно мало. Она сама написала прекрасную книгу, но книга эта больше касалась трепетных и ярких секретов её искусства, чем самой её биографии. Её муж и импрессарио Виктор Дандре тоже написал о ней прекрасную и выразительную книгу, где трепетал отблеск живого чувства и боль сердца, ошеломлённого внезапной потерей дорогого и любимого существа. Но и эта книга – лишь малый штрих к тому загадочному, что было, сверкало, переливалось в Анне Павловой, что было самою её сутью, её дыханием, — Вдохновение, что жило во всей её творческой натуре!

Наверное, секрет отличия Павловой от других танцовщиц, блиставших на сцене до и после неё, крылся в неповторимой индивидуальности её характера. Современники говорили, что, глядя на Павлову, они видели не танцы, а воплощение своей мечты о танцах. Она казалась воздушной и неземной, летая по сцене. В её речи сквозило нечто детское, чистое, не вяжущееся с реальной жизнью. Она щебетала, как птичка, вспыхивала, как дитя, легко плакала и смеялась, мгновенно переходя от одного к другому. Такой она была всегда: и в 15, и в 45.

Газеты посвящали ей пышные рецензии: «Павлова – это облако, парящее над землей, Павлова – это пламя, вспыхивающее и затухающее, это осенний лист, гонимый порывом ледяного ветра…».

«Гибкая, грациозная, музыкальная, с полной жизни и огня мимикой, она превосходит всех своей удивительной воздушностью. Как быстро и пышно расцвел этот яркий, разносторонний талант», — так восторженно отзывалась пресса о выступлениях Анны Павловой.

Одна из подруг и преданных последовательниц балерины, Наталья Владимировна Труханова позже вспоминала с искренней горечью: «Как мне всегда было жаль, что я не могла зарисовать её Танца! Это было что-то неповторимое. Она просто жила в нём, иначе не скажешь. Она была самой Душою Танца. Только вот вряд ли Душа выразима словами..!»

Образ, который обессмертил балерину – это, конечно, Лебедь. Поначалу он не был умирающим. Балетмейстер и друг Николай Фокин придумал для Анны концертный номер на музыку Сен-Санса буквально за несколько минут, импровизируя вместе с нею. Сначала «Лебедь» в невесомой пачке, отороченной пухом, просто плыл в безмятежности. Но затем Анна Павлова добавила в знаменитые 130 секунд танца трагедию безвременной гибели, – и номер превратился в шедевр, а на белоснежной пачке засияла «рана» – рубиновая брошь.

Когда Сен-Санс увидел Павлову, танцующую его «Лебедя», он добился встречи с ней, чтобы сказать: «Мадам, благодаря вам я понял, что написал прекрасную музыку!»

Небольшая хореографическая композиция «Умирающий лебедь» стала её коронным номером. Исполняла она его, по мнению современников, совершенно сверхъестественно. На сцену, огромную или маленькую, спускался луч прожектора и следовал за исполнительницей. Спиной к публике на пуантах появлялась фигурка, одетая в лебяжий пух.

Силы ее ослабевали, она отходила от жизни и покидала ее в бессмертной позе, лирически изображающей обречённость, сдачу победителю – смерти.

Анна включала «Умирающего лебедя» во все свои программы, и кто бы ни были зрители – искушённые балетоманы или впервые увидевшие балет простые люди – этот номер в её исполнении всегда потрясал публику.

М.Фокин писал, что «Лебедь» в исполнении Павловой был доказательством того, что танец может и должен не только радовать глаз, он должен проникать в душу. Её танец, импрессионистический по своей природе, был пластическим воплощением музыки, образный и поэтичный, танец Павловой был одухотворен и возвышен, и поэтому его нельзя было повторить и копировать. Секрет её успеха был не в исполнении па, а в эмоциональной наполненности и одухотворённости танца. «Секрет моей популярности — в искренности моего искусства»,- не раз повторяла Павлова. И была права.

 

Анна Павлова боготворила искусство, любила его с такой страстью, с которой к нему, вероятно, способны были относиться лишь женщины «серебряного века». Ни один музей мира не остался без её внимания. Ренессанс казался ей самой прекрасной из эпох в истории культуры. Любимыми скульпторами Павловой были Микеланджело и Донателло, а любимыми художниками — Леонардо да Винчи, Боттичелли и Содома. И в балете её вкусы сложились под влиянием чистых линий искусства Возрождения. Все её партнеры обладали атлетическими фигурами, подобными фигуре «Давида» Микеланджело.

Однако, было бы неправильно думать, что великая Павлова была приверженцем исключительно петербургской школы классического балета и оттого отвергала новые искания Парижа и Монте-Карло. Нет, некоторые из её хореографических миниатюр: (продолжение статьи на следующей странице)

Источник